Ирония это осмеяние, содержащее оценку того, что осмеивается; одна из форм отрицания. Отличительный признак иронии—двойной смысл, где истинным является не прямо высказанный, а противоположный ему подразумеваемый; чем больше противоречие между ними, тем сильней ирония. Осмеиваться может как сущность предмета, так и отдельные его стороны; в этих двух случаях характер иронии — объем отрицания, выраженный в ней, неодинаков: в первом она имеет значение уничтожающее, во втором — корректирующее, совершенствующее. Ирония появляется в начале 5 века до н.э. в древнегреческой комедии, где в числе действующих лиц выступает «ироник» — обыватель-притворщик, нарочито подчеркивающий свою скромность и незначительность. В эпоху эллинизма ирония оформляется как риторическая фигура, усиливающая высказывание намеренным его переакцентированием. В той же функции ирония переходит к римским риторам и становится одним из вариантов аллегории, который в дальнейшем используют гуманисты Возрождения (Госпожа Глупость у Эразма Роттердамского), авторы эпохи Просвещения (Дж.Свифт, Вольтер, Д.Дидро).
Сохранившись до настоящего времени в качестве стилистического средства, ирония передается через речь автора или персонажей, придавая изображению комическую окраску, означающую, в отличие от юмора, не снисходительное одобрение к предмету разговора, а неприятие его. Превращение иронии в философскую категорию связывают с именем Сократа. Хотя сам Сократ не пользовался таким понятием, оно стало определением его критической манеры со времен Платона. Сократовская ирония состоит в отрицании как реальной, объективной истины, так и субъективного представления о последней; согласно иронии такого рода, единственная истина — это самодовлеющее отрицание, о чем свидетельствует, в частности, знаменитое изречение философа: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Принцип иронии Сократа, утверждающий оспоримость и диалектичность абсолютного, был частично поддержан Аристотелем.
Ирония у писателей нового времени
У писателей Нового времени (М.Сервантес, Ф.Кеведо или Л.Стерн) ирония служит исходной позицией повествования, что предваряет тот философско-эстетический смысл, какой придает ей литература романтизма, обратившаяся к назревшей на рубеже 18-19 веков антитезе «человек — мир». В немецкой романтической эстетике оформился особый тип романтической иронии, которая фиксирует постоянное движение мысли, беспредельность духовного начала, содержащего в себе идеальное как вечную мысль, не имеющую конечной обозначенности. Романтическая ирония противопоставляет объективному миру гибкий подвижный идеал — поэтический вымысел, т.е. игнорирование художником, создателем произведения, реальных явлений и связей: воплощенное совершенное всегда может быть игнорировано более совершенным вымышленным. Таким образом, романтическая ирония становится основополагающим художественным принципом, отличающим творчество романтиков. Как синонимы к термину «романтическая ирония» Ф.Шлегель, который его ввел («Критические фрагменты»), употреблял слова «произвол» и «трансцендентальная буффонада», означающие свободную игру творческой фантазии вокруг всех и всяких жизненных проблем и противоречий. Такая форма субъективного отрицания явилась реакцией на идеологию меркантильного рационализма, дискредитировавшего человеческую индивидуальность. Эта суть романтической иронии трансформирована у немецких романтиков второго поколения, для которых уже очерчивалась зависимость духовного начала от действительности: в их произведениях ирония относится не только к миру внешнему, но и к противопоставляемому ему внутреннему, субъективному.
Сам романтический подход к жизни оказывается иронизирован — романтическая ирония естественно приходит к самоотрицанию. В эту пору кризиса романтического сознания Шлегель говорил об иронии уже только как о манере мышления, а не как об исходной позиции творчества. В новых исторических условиях, в учении К.В.Ф.Зольгера («Эрвин», 1815) ирония представляет собой признание нисхождения идеала, преломления его в реальности, взаимосвязь и взаимовлияние этих двух противоборствующих начал. В этом направлении развивается понятие иронии в философии Гегеля, вскрывающей диалектичность возвышенного и низменного, единство всеобщего идеального с частным материальным. Гегель подвергает критике романтическую иронию, усматривая в ней выражение страха перед закономерностями реального бытия и неверный творческий принцип, исключающий правдоподобие произведения. Гегель находит иронию в факте диалектики всякого развития, и прежде всего исторического. В реализме 19 века, как и в литературе доромантического периода в целом, ирония не имела статуса нормы эстетического сознания, т.к. на этих этапах субъективное мировидение было намного слабее, чем в романтизме. Здесь ирония нередко сливалась с сатирой — чего совершенно не предполагала романтическая ирония, превращалась в сарказм, становясь средством разоблачения и обличения общественного устройства или отдельных сторон жизни. С.Кьеркегор критиковал романтическую иронию за составляющую ее «игру», но в то же время шел, как и за Сократом, за немецкими романтиками, когда объявлял носителем иронии субъект, индивидуальный дух, полемизируя тем самым с гегелевским объективированием иронии («О понятии иронии с постоянным обращением к Сократу»). Его трактовка иронии как отношения личности к миру получила продолжение у экзистенциалистов (О.Ф.Больнов, К.Ясперс), отрицавших всякую истину, кроме экзистенциальной, кроме субъективного знания о жизни.
Ирония в искусстве 20 века
В искусстве 20 века ирония приобретает новые формы, одна из которых—авторская отстраненность от повествуемого через введение фигуры рассказчика (ранние новеллы и «Доктор Фаустус», 1947, Т.Манна; роман Г.Бёлля «Групповой портрет с дамой», 1971). Ирония несет в себе «эффект очуждения» в театре Б.Брехта — прием подачи привычных явлений как бы со стороны, вследствие чего зритель получает возможность заново оценить их и вынести о них нетрадиционное суждение, более истинное.
Слово ирония произошло от греческого eironeia, что в переводе означает — притворство, насмешка.
